Бобрихи звали Мармозетку малявочкой. Прежде чем прийти к Бобрихам в гости, Мармозетка медленно и расфокусированно расчесывалась. Она брызгала шерстку средством для объема волос у корней, чтобы та стала немного пышнее, чтобы сама она стала немного больше, но это не помогало.

Мармозетка ждала комплиментов и внимания.

Мармозетка была немного глупенькой и отчаянно злопамятной. Бобрихи дарили ей колечки и вкусно кормили, и Мармозетка любила их преданной, настоящей любовью.

Недавно Мармозетка обнаружила в себе незаметную почти, наверное пагубную, тайную миндальную страсть.

Сначала Мармозетка открывала трудоемкий рецепт macarons от французского шефа, рецепт пугал ее, и она бросалась к другому: легкому, быстрому, доступному, но он отпугивал ее. Тогда она снова находила сложное, детальное описание и вчитывалась в него, словно завтра ее поймает за тощую лапку Пьер Эрме и спросит, сколько граммов состаренного белка нужно взбить во французскую меренгу до крутых пиков.

Сам рецепт, логичный и точный, восхищал ее, но покупка электронных весов и кулинарного термометра казались ей бредом, манким, как все бесполезно совершенное.

Мармозетка читала рецепты macarons и многих, многих начинок уже двадцать три месяца. Порой она переписывала их в поваренную книгу, однажды она выяснила, где располагается лавка для кондитеров, но никогда Мармозетка не предпринимала и попытки испечь вожделенное пирожное.

Временами Мармозетка пробовала миндальный десерт в кафе: благодаря пошаговым инструкциям, десяткам просмотренных видео и обсуждениям на форумах она знала, какие они, настоящие макаруны, и могла есть печеньку презрительно или с одобрением.

Она представляла, как замачивает миндаль, как снимает кожурку и высушивает орехи в духовке, как мелет их три раза и просеивает через сито. Она мысленно соединяла белый шоколад с грейпфрутовым соком в кисло-сладкий ганаш.

Яйца дома были, оставалось только отделить белки от желтков и следующую неделю, покуда белки будут стариться, приобрести аптечной точности весы и градусник, пекарский мешок с наконечником, гелевый краситель, он лучше сухого, высокого качества пергамент, но потом она вспоминала, что ее миксер не слишком мощный, а духовка слишком стара, и понемногу отпускала мысль о macarons. Она решала попробовать незатейливый рецепт, в котором белки исчислялись количеством, а не весом, а температуру духовки не надо было понижать на пять градусов каждые три минуты, но она боялась: а что, если половинки не поднимутся, если крышечки треснут, если краситель потемнеет, будет неприятно и стыдно, и лучше совсем не браться, чем получить печенье неверного диаметра.

– Я бы хотела, – обронила она невзначай, когда Бобрихи угощали ее творожным пирогом, – испечь macarons.

Бобрихи не поняли, а Мармозетка не призналась, что только что озвучила долгую свою, сокровенную мечту.

Бобрихи называли меренгу пошлым словом "безе" – разве могли эти крупные, счастливые создания понять, что готовый макаронаж надо отставить равными кружочками на противень, покрытый пергаментом с трафаретами, в шахматном порядке, ибо циркуляция горячего воздуха так же важна, как высота юбочки, ля колеретт, и последняя зависит от этой циркуляции.

Текст: Малика Бобро Бадамбаева

Рисунок: Индира Бобро Бадамбаева

Читать другие Странные Мечты:

Про Жирафа, выпуск первый

Про Существо, выпуск второй

Про Панду, выпуск третий

Про Мышь, выпуск четвертый

Про Пингвина, выпуск пятый